-2-
Олег Васильевич Мамонов, владелец торговой фирмы, жил за городом, был женат, но бездетен.
- Слово-то какое - "пир"! - усмехнулся он, - а чем он собственно отличается от того же застолья?
И стал припоминать богатырские и рыцарские пиры из детских фильмов и книжек: стены, увешанные коврами, кубки, чаши, и почему-то хохот, пляски и ряженых... Стало смешно, он съехал с шоссе, притормозив у знакомой выбоины, и, свернув в проулок, составленный сплошь из глухих заборов, въехал в свои ворота, которые, впустив его, так же автоматически и закрылись, мягко стукнув массивными стальными створками... Замечательно. Только как он скажет об этом своей Любане? Одна голая мысль о таком "пире" может ввергнуть ее в неуправляемое состояние: бомжи в ее доме!! Толпа немытых, дурно пахнущих и больных людей, наверняка, жадно чавкающих, с какими-нибудь вшами, с гноящимися нарывами, ранами...
Нет, он не боялся своей жены, его слово оставалось решающим, в крайнем случае, он мог бы и рявкнуть, но дом, дом - это все, чем она жила, дом был отдан целиком в ее ведение, к тому же скандал в таком (святом!) деле может попросту обесценить его, свести на нет. Но, с другой стороны, приходилось учитывать и последствия, жить-то ему не с бомжами, а с ней. Он понимал, что ему предстояло совершить нечто особенное, из ряда вон выходящее, оно вырастало пред ним, дразня и бросая вызов своей пугающей невероятностью, но именно этим-то и разжигало в нем с каждой минутой знакомое с детства еще нетерпение, когда предстояло пойти на риск и добиться, во что бы то ни стало добиться того, что казалось заведомо неосуществимым, и сейчас он по-настоящему боялся лишь одного: что ему помешают, что ему не удастся этого совершить.
- "Попробуй хотя бы раз", - проговорил он тихо. - "Их-лебедих, Любаня". (Это его излюбленное выражение, по-немецки: Ich liebe dich - их либе дих - я люблю тебя.)
Олег Васильевич медлил. Он стоял в саду, за домом, в таком месте, где она никак не могла его видеть. "Да, придут, - думал он. - будет грязно, ковер можно будет выбрасывать, стулья тоже засалят-запачкают чем-нибудь, и это ладно, не беда, ну повоняет и выветрится, а что не выветрится, то и сжечь можно в конце концов, ну и что? что такого? не пожар, не землятресение, - накормить горстку бомжей... Ладно, как бы там ни было, но я сделаю это".
Осень выдалась холодной и хмурой, но яблоки были, они висели одинаковыми шарами, неподвижно. Он ступил на красный песок дорожки и пошел к дому.
![]() |
![]() |