-14-

IX

Григорич, придя домой, не сломался, почему-то все-таки не сломался... вдруг сильно раскашлялся и затушил окурок: "А ты еще докажи, Лев Матвеич, что это именно я собаку-то отравил... да он, поди уж, и забыл про лабрадора этого... Хотя тебе Васильич поверит, а уж когда и Любаня узнает, она меня с дерьмом съест за любимого пса своего! Ей только дай повод, не остановишь! Тогда - прощай работа... Не пойму только, где это ты, Матвеич, собрался бомжей искать? Да ты их видел ли, милый, в кино что ль? И эта с ним заодно... Туда же. Ты собаку-то свою, Кардифа покойного, и то по сто раз на дню обтирать заставляла, нос воротила, а тут - бомжаги! С ними пяти минут рядом не выстоишь! Странно. Странное дело. Что-то тут не то, не то. Ну, кого мне тут слушать? Кого? Леву? На нем пробу ставить негде, он же артист. Лева-то, арти-и-ст... устроит еще подмену какую-нибудь... затейник ты наш. А что: соберет там охламонов своих, мало что ль их, проходимцев? Они могут. Это уж подлянка получится, Васильич, насмешка какая-то. Не верю я ему, Васильич, Леве твоему, что хочешь делай! Будет тебе тогда пир, с шутами гороховыми... Господи, неужто правда? Ну откуда ж он тогда возьмет их? Может, через милицию какую-нибудь знакомую? Тогда конечно... А если подмена? Я ж тогда!.."

Григорич схватил с вешалки куртку и вышел на улицу. Подошел к "Газели", оглядел ее вокруг, сел в кабину... ухмыльнулся: "И вот тебе, Лев Матвеич, соломоново решение: ты давай своих бомжей ищи, а я - своих, так-то лучше будет. Вот и наберем. Их сколько ни набери - лишних не будет, там на всех хватит. Так что, с Богом! А то совсем душа не на месте..." Он включил зажигание, вырулил сначала на параллельную улицу, а потом, без помех, на еще неосвещенное шоссе, и прибавил газку... "Начнем с рынка, вроде они там всегда кучкуются, потом на станцию... а там посмотрим, там видно будет. Вот такой "лебедих", Васильич"... Ну убил я эту собаку твою, лабрадора этого, Васильич! Я убил, я! Достала она меня, сил с ней не было никаких! А тебе, ну не мог я жаловаться, из-за Любани твоей, ты ж понимаешь. В общем, делай, что хочешь... Но бомжей я тебе доставлю, как договаривались, в лучшем виде! Ведь такое дело святое затеяно, а я в стороне! Да и кто он такой этот Лева?"

У Любани не то чтобы портилось настроение, ее раздражало то, что их с Левой гениальная затея все меньше начинает ей нравиться. Чувство мстительного удовлетворения непонятно почему убывало с каждой минутой, и потому нуждалось в постоянной подпитке наиболее кошмарными подобностями "вонючего нашествия", представлявшегося неизбежным еще пару часов назад. И теперь ей приходилось прилагать все больше усилий: "Я права, права, - твердила она. - Ты права?.. Я права, я права, я права..." Она то и дело посматривала на часы в гостиной, сама разожгла камин... проходя мимо стола, взяла с вазы банан, очистила и стала есть, глядя в окно. Не замечая вкуса.

 

The previous page   The next page