-10-
Над Москвой перестал падать дождь. Небо затворило уста. Закончился срок, упала последняя капля. На влажном небосводе все блестело росою звезд. Половодье сходило, бурля на перекатах. Пахло плесенью и тополями…
Бабушка встала, когда еще все спали. Она прошла, раскачиваясь, по-привычке, на кухню. Она открыла холодильник. Она нагнулась и нащупала банку с морсом. Именно в этот момент она услышала непонятный, чуждый этому миру звук! Она подошла к окну. Она откинула занавески! И упала в обморок...
Падение тела повлекло за собой падение много чего другого: как бьющегося, так и небьющегося. Оркестр грянул и смолк. Первой вскочила мама. Вторым, немного подумав, папа. Любопытно, что, вбежав на кухню, они бросились не к бабушке, а к окну...
А за окном был двор. Тот самый, затопленный, серый, но свой! Родной! Напротив, как и прежде, стояла, как и положено ей было стоять, сестра-пятиэтажка, стояли поломанные кусты и деревья. Где-то верещала дурным голосом иномарка, потом вдруг пикнула и замолкла.
Даша проснулась и стала слушать. Что-то было не так. На кухне было тихо. И ничем таким вкусным не пахло.
- Ма-ма. Мама-а! - позвала Даша, предвкушая объятия маминых рук.
Но вместо мамы вошла с перевязанной головой бабушка.
Так Даша узнала, что они снова очутились в Москве, что мама с папой ушли на работу, что у бабушки травма от этой "идиотской действительности", которая "ничто иное, как издевательство над здравым смыслом". Даша слушала бабушку, и на душе у ней было... тоскливо. Она вспомнила о Вовике... Об айсберге. О капитане, о дельфинах, о подводных картинах. Она осторожно подошла к окну. Да, путешествие кончилось. Приключений больше не будет, подумала она.
Вовик, где ты? Где ты сейчас, доверчивый, смешной малыш? - спрашивала она всем сердцем. Глаза ее, как два родничка, быстро наполнялись слезами. Папа не верил ей, он сказал, что Вовика сбило за борт ударом айсберга. Он очень переживал. И мама, плача о Вовике, говорила ей то же самое.
А Михаил Илларионович не сказал ни слова. Но Даша чувствовала, что он верил ей.
Наскоро позавтракав, и обув сапоги, Даша выбежала на улицу. Кругом плавали листья и ветки. Даша решила обойти и осмотреть дом. Дом стоял как ни в чем не бывало. На своем месте. Но на углу были сбиты плитки! А в самом низу, у асфальта, дом зеленел морской плесенью и ракушками! Но главное! На крыше торчала вышка!!! Теперь-то она без труда докажет девчонкам свою правоту. Даша сжала в кармане теплый шарик жемчужины, которую подарил ей Вовик. Разве это не чудо? Вот же она - его жемчужина! Настоящая!
- Смотри, - она протянула на ладони шарик, - Смотри, малыш, это твоя жемчужина! Ты видишь? Видишь?
И опять навернулись слезы. Вовик... Ну где же ты?
Вечером мама послала ее за хлебом. К ним в гости пришел Михаил Илларионович. Даша спешила, как могла. Ей очень хотелось успеть послушать их разговоры, а может, даже и поучаствовать в них. Ведь она тоже была участником этих невероятных событий!
Очередь в хлебном двигалась убийственно медленно. Но батоны убывали один за другим и в какой-то момент Даше стало казаться, что хлеба ей не видать, что придется бежать в другую булочную, но последний батон достался, однако, именно ей!. Выйдя из магазина, она заметила возле самых дверей нищего старичка. Попрошайку. Он стоял, опершись на палочку, и приговаривал:
- Подайте на хлебушек, люди добрые. Кто сколько может. Спаси вас Бог!
Росточка он был небольшого. Он смотрел на всех снизу и улыбался. Проходя мимо, Даша вдруг повернула к нему голову. На нее смотрели глаза Вовика! Она не могла ошибиться, это были его глаза! Доверчивые, светлые-светлые... кроме которых ничего больше не было... Она стояла, как во сне, протягивая свой батон:
- Возьми. Возьми...
- Да что ты, милая, Господь с тобой, что ты... - говорил он.
- На... Дедушка, - произнесла она не своим голосом и вложила хлеб в его руку.
Пошел дождь. Крупный, редкий. Она стояла одна, вокруг никого уже не было. Сердце билось в ее груди. Она не помнила как зажмурилась и, прикусив губу, побежала домой. Внезапно что-то приподняло ее над землей и понесло по воздуху...
Даша очнулась перед дверями своей квартиры. Она второпях влетела в прихожую и наткнулась на папу.
- Промокла! - засмеялся он.
Мама вышла из комнаты и ласково потрепала ее по головке.
- Да нет, сухая совсем! - удивилась она. - Ты что так запыхалась, Дашуль?
- Все нормально, - тяжело дыша, сказала Даша и положила пакет на тумбочку.
- Ну, иди в ванную, и будем ужинать. Мы тебя ждем, - улыбнулась мама
Стол был накрыт в комнате. Слышался мужской говор, звук расставляемой посуды, кто-то красиво трогал гитару... Умываясь, Даша с ужасом вспомнила о том, что хлеба-то она не принесла! Она вытерлась полотенцем, вышла из ванной и, робея, вошла в комнату.
- О-о! - встретили ее общим хором, - Вот она, наша красавица! Проходите, сударыня, присаживайтесь...
- Доча, ты где такой хлеб купила! - воскликнул папа. - Смотри, какой белый, пышный!
- А какой ароматный и сладкий! - нахваливал Михаил Илларионович. - Первый раз в жизни вижу такой батон!
- Нет, вы только попробуйте его на вес, он же ничего не весит, он как пух! - радостно тараторила мама.
Даша смотрела и не верила своим глазам. На столе, наполовину нарезанный, лежал большущий золотистый хлеб! Но ведь этого не может быть! Хотя...
Даша засмеялась. Она смеялась все больше и больше. Засмеялись дружно и взрослые. А Даша смеялась, понимая и зная все...
Ей вдруг стало легко, невесомо и весело!