-1-
- Вовик, ко мне!
- Вовик! Ко мне, быстрее!
- Вовик, к ноге!
Вовик - четырехлетний малыш - бегал на четвереньках по осенней детской площадке, усердно выполняя команды двух третьеклассников, в этот раз - "инструкторов по обучению собак"
- Вовик, сидеть! Взять!
Димка размахнулся и бросил палку в кусты.
- Ищи, ищи. Так, хорошо!
Тут Вовик не стерпел и, встав, побежал к "хозяину" с палкой во рту.
- Э нет, так мы не договаривались. Давай по новой. По - собачьи, понял?
Опять палка летит в кусты. И на сей раз все сделано "классно". Правда, малыш здорово запыхался, но...
- Леха, ты глянь на морду его. Ну точно, как у моего Джека! Молодец, Вовик!
- Собаку надо поощрять, - подойдя, сказал Леха и, присев, похлопал способного "щенка" по спине.
- А чего ему дать-то, "Педигри", что ли?
И оба приятеля покатились со смеху.
Даша вышла во двор и огляделась. Подружки, которые только что дожидались ее под окнами, когда она, торопясь, доедала суп, куда-то исчезли. В пространстве между двумя пятиэтажками, заросшем вдоль тротуаров деревьями и кустами, с песочницей посередине, сломанными качелями и одинокой скамейкой, прогуливались мамаши с колясками, стояли группами бабушки, гоготали ребята из соседнего класса, но никого из подружек видно не было. "Ведь мы же договаривались", - с возмущением подумала Даша. - "Ну как после этого дружить с ними?! Где прикажете их искать?!"
Настроение портилось. И чего они ржут на весь двор? Она с раздражением посмотрела на Димку и Леху. Ну конечно, опять над этим дурачком издеваются. Может, они знают, куда девались девчонки? Подходя к ним, Даша увидела, как Димка достал из джинсов две жвачки, развернул обертки, дал один кубик Лехе, другой кинул в рот и, посмотрев на Вовика, сглотнувшего слюну, сказал:
- Леха, смотри, сейчас прикол будет. Вовик, ты сегодня классно отработал, да? Поэтому тебе полагается зарплата...
- Он же собака, ты чего? - заржал Леха.
- Погоди ты, смотри, что будет. Он уже не собачка, он работал собачкой, да, Вовик?
Вовик с надеждой и верой глядел на Димку.
- И, вот, - Димка разгладил обертки и вкладыши от жвачек. - За эти труды тебе полагается... Слушай, Вовик, это же огромные деньги! Это же баксы, понимаешь? Доллары!
Вовик кивнул.
- Понимает он, - опять заржал Леха.
- На, держи, - Димка шлепнул по чумазой ладошке цветными фантиками.
Ладошка тут же сжалась в кулачок, а кулачок тут же спрятался за спину. Теперь Вовик боялся только одного: как бы они не передумали и не отняли бы такое богатство!
- Ой, чего-то ты слишком много отвалил ему. Погорячился ты, Димон, точняк, - посочувствовал приятелю Леха.
- Пасиба, пасиба, - шептал малыш, мелко кланяясь и пятясь от своих благодетелей. Ему так хотелось улизнуть от них поскорее и где-нибудь в укромном месте рассмотреть свои заработанные бумажки внимательно и не спеша, как делал он всякий раз, когда ему попадалось что-нибудь особенно ценное.
- Смотри, сейчас всем бабкам начнет хвастать своими "баксами" и говорить, что он на них купит, - лениво жуя, сказал Димка.
Это была чистая правда. Вовик бы так и сделал, рассказывая всем, кому только можно, что у него теперь тоже есть деньги, настоящие доллары, и что он может пойти и купить телевизор, и мороженое, и "козаную" куртку для мамы, и покататься на автобусе... Но тут подошла Даша.
- Чего вы его опять обманываете?!
- Кто, мы обманываем? Вовик, мы тебя обманываем?! - заорал Димка.
- Дураки ненормальные! - закричала Даша.
Маленький Вовик смотрел снизу то на Дашу, то на Диму, и маленькое его сердце сжималось в предчувствии неотвратимой беды.
- Все, раз мы обманываем, отдавай наши деньги, Вовик!
- Отдай им, - приказала Даша.- Пусть сами на них покупают!
- Не-а, ни за что не отдаст, - сказал Леха и сплюнул. - Правильно, Вовик, держи их крепче, они самые настоящие!
Вовик тихонько пятился, не забывая благодарно кивать головою.
- Вот так, блин, сделаешь человеку добро, так ты же еще и виноват, - сказал Димка, озираясь по сторонам. Их яростные крики привлекли внимание бабушек, и они уже стали подтягиваться к месту событий.
Вовик понимал сейчас только одно: надо бежать. Так все прекрасно складывалось, такая неожиданная удача свалилась на него, а тут пришла эта Даша и почему-то хочет, чтобы он отдал свои деньги назад. И он побежал, он бросился наутек так быстро, как только позволяли ему его короткие ножки.
- Он же всем верит! - вдруг неожиданно для себя выкрикнула Даша.
- Эт точно. Одно слово - "чудо природы", - изрек благополучный и успевающий по всем предметам Димка.
- Сваливаем отсюда, а то вон "пингвины" окружают, - сострил Леха, далеко не успевающий в школе, но зато еще более благополучный.
"Чудо природы" действительно всем и всему верил, и это было странно, даже учитывая его слабоумие, но самое удивительное в нем было то, что он не умел обижаться. Его-то самого обижали довольно часто, бивала нередко и мать, которую, правда, никто и никогда не видел, и он плакал так же, как и все дети, от боли и несправедливости, но стоило обидчику позвать его - и он тут же, с невысохшими еще глазами, подходил и охотно делал все, что ему ни прикажут.
Росточка он был маленького, и на вид ему было никак не больше трех лет. Он старался улыбаться всегда, даже когда его ругали. Может быть, оттого, что иногда не понимал, за что на него сердятся, и улыбка как бы извиняла его недогадливость и глуповатость.
Это маленькое существо больше всего на свете боялось оказаться причиной чьего-либо неудовольствия. Он жил полевым цветком, который можно было обидеть и даже растоптать, но который так и останется цветком, и ничем иным. Где он жил и с кем, никто толком не знал, его могли не видеть, и не вспоминать о нем несколько дней, как вдруг он опять появлялся откуда-то во дворе. И когда темнело и все расходились по домам, никому не приходило в голову, куда же пойдет он, не заблудится ли, не случится ли с ним какой беды. И одет он был обычно в одно и то же: потрепанные клечатые штаны и такая же видавшая виды куртка.
А сейчас он бежал от девочки Даши, спасая свое богатство, не чуя ни ног, ни дороги. Что касается Даши, то она, похоже, нашла себе дело и собиралась довести его до конца. Поэтому, бросив ругаться с ребятами, Даша кинулась догонять Вовика. Она нагнала его на самом повороте дорожки, уходящей за дом.
- Да стой же, - Даша наконец схватила беглеца за руку. - Ты пойми, ведь это просто бумажки. Бумажки, фантики! И никакие это не деньги, - горячилась Даша. - Ты дурачок, понимаешь? Тебя обманули, а ты и рад. Дай сюда! Ну дай же...
Вовик понимал. Он старался, он все понимал, он не понимал только, зачем эта девочка, с силой разжав его кулачок, забрала его денежки и теперь уходила от него, унося с собой самые яркие, самые дорогие мечты.
- Атдай, атдай маи денески! - повторял в отчаянии Вовик, семеня следом за Дашей.
- Не отдам! - Даша резко обернулась и увидела вдруг испуганно заморгавшие глаза, полные слез и горя. Вовик боялся заплакать и еще больше рассердить эту сердитую девочку. Но он не мог, по всем законам детской природы он не мог не заплакать... Он замотал головой, он попытался даже улыбнуться, но горе все-таки было слишком велико. Мир рушился на глазах. Даша смотрела на поднятое к ней лицо с дорожками слез, которое изо всех сил старалось принять послушное выражение, старалось хоть как-нибудь угодить ей . Только бы она, только бы она...
- Ну что мне с тобой делать? Ненормальный какой-то!
Между тем раздражение ее куда-то исчезало, испарялось, рассеивалось... Она посмотрела на бумажный комочек в своей руке.
- Давай знаешь, как сделаем? Ведь ты хотел купить себе мороженое?
Вовик внимал Даше так, как внимает погибающий в своей последней надежде.
- Хотел, - сказала за него Даша. - И я тоже хочу мороженое. Держи свои денежки...
Вовик боялся поверить.
- Клади в кармашек. Так. И жди меня здесь. Ты понял? Я сейчас возьму свои деньги, и мы вместе пойдем за мороженым. Хорошо? Никуда не уходи.
Даша могла б и не сомневаться, Вовик такой человек, что, если его попросят, будет ждать сколько нужно. Тем более сейчас, когда жизнь вновь обретала смысл и вновь была полна радужных планов!
Спустя несколько минут они уже шли по направлению к "Универсаму".
Подойдя к продавщице, Даша повернулась к Вовику:
- Давай свою денежку.
Вовик вынул аккуратно сложенные бумажки. Торопясь, он перебирал фантики, ронял и подбирал их и, наконец, протянул ей пахнущий жевачкой вкладыш с размытой картинкой какого-то гоночного автомобиля
- А теперь выбирай, какое ты хочешь.
Вовик вопросительно посмотрел на Дашу.
- Я тебе советую вот это, - Даша показала на картинку.
Да ел ли он когда-нибудь мороженое? И что он, спрашивается, мог выбрать, когда любое мороженое было для него самое заветное и самое лучшее на свете. Даша заплатила за два стаканчика, а вкладыш незаметно выбросила в урну, когда они выходили на улицу.
То, с каким наслаждением Вовик уплетал свое мороженое, описанию не поддается...
Они шли по улице. Мимо проносились машины, их огибали прохожие, проходили облака и тучи, раскачивались тополя. Их обносило пылью и листьями, шмыгали собаки и кошки, но никто в целом мире не мог помешать им идти, они шли своим невидимым коридором... Они останавливались, наклонялись, что-то рассматривали, шли дальше. И опять останавливались, чтобы обсудить весьма непростые вещи...
Оказывалось, что этот Вовик, несмотря на то, что был дурачком, много чего знал и умел в своей жизни. Например, он знал, что думает ворона, мимо которой они только что проходили: она ждет, пока пройдут люди, и ей можно будет заняться той смятой банкой из-под пива - там ей всегда остается на парочку глотков.
- Она что, разве пьет пиво? - удивилась Даша. - А у нас пиво любит только папа. И бабушка. А мы с мамой не очень.
Еще Вовик умел отличать хорошее дерево от плохого : Этот тополь - хороший, он поет внутри "У-а-а-о-о", зато вон тот, большой - плохой.
- Почему? - спросила Даша.
- Плохой!
Тем временем день подходил к вечеру. Забарабанил дождь.
- Бежим! - крикнула Даша, и они пустились во всю к подъезду.
Едва они вбежали под козырек, как хлынул ливень. Такой серый и мощный, что скоро ничего не стало видно.
Даша смотрела, как наполнялись и пузырились лужи, появлялись быстрые ручьи и потоки, и вот уже поплыли листья, окурки, ореховые скорлупки.
А Вовик смотрел на Дашу, приоткрыв рот, обрамленный молочной полоской, и лицо его сияло, как омытое яблоко. Благодарность распирала его маленькую душу, и он готов был идти за нею куда угодно.
Рядом, на первом этаже, приоткрылась форточка и бабушкиным голосом сказала:
- Даша, быстро домой!
- Пойдем к нам? - Даша взяла Вовика за руку, набрала код и вошла с ним в дом. Стальная дверь, вечно недовольная, громыхнула им вслед.
Дома было тепло, пахло вареной картошкой.
- О, у нас гости! - встретила их мама. - Давайте раздевайтесь, и будем ужинать. Не забудьте умыться. Как следует! Даша, ты слышишь?
- Слышу, слышу, - буркнула Даша, помогая Вовику снимать куртку.
А дождь лил и лил, срываясь водопадами с крыш, застилая окна. Вода уже плескалась у порогов подъездов. В домах наглухо закрывались форточки, в углах комнат сушились раскрытые зонты, на кухнях звякала посуда и хлопали дверцами холодильники.
- С кем это она там? - спросил папа, проходя мимо ванной.
- Да Вовика со двора привела. Пусть уж поужинает с нами, - ответила мама.
- Интересно, как это он пойдет в такую погоду? - озадачил себя папа.
- Не знаю, - мама посмотрела на папу и улыбнулась. - Может, утихнет скоро.