-5-
Даша все никак не могла расстаться с Никитой, и мамы тянули их к выходу, отрывая друг от друга, как сцепившихся мартышек. Вниз спускались дружно и шумно, и только у дверей квартиры вспомнили о Вовике. Даша первым делом метнулась к нему:
- Вовик, ты знаешь, как здорово!
Вовик лежал на боку, спиной к двери, и, казалось, не шевелился.
- Что с тобой? - осеклась Даша.
Малыш повернулся, и она увидела скорбный ротик и крепко сжатые ресницы, сочившиеся росинками слез. Он хлюпнул носом и снова отвернулся к окну.
- Ты обиделся, да? Тебе было страшно одному? Да?
Даша склонилась, коснувшись губами лобика:
- Все хорошо. Все дома. Мы о тебе не забыли. Ну. Не обижайся.
Вовик сел, широко открыв глаза, и замотал головой:
- Нет, нет!
- А что же тогда? - Даша теряла терпение. - Ну? Что еще случилось?
- Мамаська умерла, - еле услышала она между всхлипами.
И побежали, покатились тяжелые слезы, пропитывая рубашку. Она впервые слышала, как он плачет: "Как зайчик".
- С чего это ты взял? Почему? Глупенький, - приговаривала она, не понимая, как это может быть, хотя люди действительно умирают, и все же до нее никак не доходило, как это может быть с мамой, как такое возможно, разве может мамочка, ее мамочка, умереть? Разве могут мамочки умирать, глупый дурачок, ему, наверное, что-то приснилось...
И тут она заметила в его руке необыкновенный матово-белый шарик, величиной с крупную черешню.
- Вовик, откуда у тебя это? - удивилась Даша. - Дай мне посмотреть. Ну пожалуйста...
Вовик перестал плакать и заморгал. Он смотрел на шарик в своей ладошке, как будто и сам впервые видел его.
- Ну пожалуйста, - уговаривала Даша.
И он протянул ей свой шарик.
- А кто тебе дал? Вот это да! Да это же ... Ма! - обернулась она к входившей в комнату маме. - Это что? Жемчуг?!
Мама поняла обстановку с первого взгляда. Но сначала внимательно рассмотрела шарик.
- Да. Похоже, что это настоящая жемчужина, - сказала она.
Потом последовал обычный прием:
- Даша, зачем ты отняла у Вовика шарик! Отдай немедленно!
- Он сам его дал! - защищалась Даша.
- Да, я вижу, как он отдавал. Отдай. И больше не бери у него и не выпрашивай. Иди-ка лучше в ванную и забери свои игрушки и куклы. Бабушка надумала мыться.
Даше ничего не оставалось, как вернуть шарик Вовику и идти в ванную.
Вечером мама напекла блинов. Легких, душистых, дырчатых. Две высоких стопки. Вообще мама заметно повеселела, и все в доме зажило своей привычной жизнью, а жизнь пошла своим чередом. Вовик больше не плакал. Он сидел на кроватке, окруженный вафельным полотенцем, на котором стояла перед ним тарелка с блинами. Упоительное это занятие: сидеть и уминать блин за блином и смотреть в окошко на море. Да, теперь только и было у всех занятие, что смотреть в окно. О телевизоре как-то не вспоминали.
- Ты подумай, - говорил папа сидящей напротив маме, - все окна в доме - с видом на море. А! Где еще такое встретишь?
- На теплоходе! - нашлась тут же Даша.
- Ну, сравнила, - папа взял блин, свернул его трубочкой и отправил в рот.
Из ванной раздавались бурные всплески и пение.
- Все, сегодня Дашонку не спать. Бабуля наша разошлась. Как на ночь глядя помоется, так бессонница обеспечена, - сетовала мама. - Теперь до утра будет ворочаться и вздыхать...
- Пусть в детской ложится, - предложил папа.
- А Вовик? - не поняла мама.
- А что Вовик? Температуры у него нет, насморка нет. Горло, сама говоришь, в порядке. Положить ее напротив, у двери, и все дела.
На том и порешили.
- Вовик, мне сегодня разрешили спать здесь! - тормошила Вовика Даша.
Малыш смеялся. Он прыгал и радовался, не веря своему счастью. Даша увидела, как из ворота его рубашки выпорхнул ослепительный крестик.
- Дай посмотреть, - попросила она.
Вовик растерялся. Он опустил голову и поглядел на крестик. Крестик был обыкновенный. Дешевый. С облупившимся золотистым покрытием.
- Хочешь, я тебе подарю новый, серебряный. Настоящий!
Вовик вдруг отшатнулся от Даши, и она увидела глаза, исполненные такого испуга, что ей и самой стало не по себе. Он неумело затряс головой, прижимая к груди свой крестик. Что с ним? Чего он так испугался? Ну что ты, что ты, бедняжка, подумала она, да не возьму я его у тебя.
- А ты знаешь, Вовик, - загадочно сказала Даша. - Какие всякие рыбы и растения и змеи живут под водой?
Вовик не знал.
- Они там светятся разным цветом и их никто никогда не видит. Потому что они живут глубоко-глубоко и туда никто не может нырнуть!
Вовик оторопело слушал своего учителя. Это новое знание с трудом умещалось в его головку. Он даже повертел ею.
- Правда, правда, - уверяла Даша.
Но тут вошел папа:
- Так, господа, пора укладываться бай-бай. Даша, вот твоя раскладушка, будешь спать тут. Вот так. Ничего? Я тоже так думаю. Сейчас марш в ванную, оттуда шустро в постель А то завтра никакой тебе рыбалки...
- Пап, правда? - вытянулась в струнку Даша. - Папуль, я мигом!
За окнами стемнело. Все еще непривычно покачивались стены, люди ходили, растопырив ноги и что-нибудь постоянно падало. Скоро все разошлись по комнатам. Дети улеглись и затихли. А папа с мамой сидели на кухне и пили чай.
- Может быть, я дура последняя, - говорила мама. - Может, я не понимаю чего, - она с надеждой посмотрела на мужа. - Но вспомни, что Вовик сказал Даше. Помнишь, он сказал, что наш дом - это корабль. А сегодня она мне рассказала, что вчера перед самым сном, он прямо сказал ей, что мы поплывем. Ты понимаешь, так и сказал, что мы поплывем завтра, то есть сегодня! Ужас!
- Да-а, - задумчиво позвякивая ложкой, сказал папа...
Дом засыпал. Гасли окна, заводились по привычке будильники. Люди лежали с открытыми глазами, слушали мерный плеск волн и старались не думать о плохом. Постепенно усталость брала свое, веки смежались... И вот уже слышно, как папа побухивает вытянутыми губами, словно играет в войну, передавая пушечную пальбу при взятии Нарвы... И, кротко вздохнув, мама трогает его за плечо и папа тотчас прекращает свои "военные действия", и поворачивается на бок, и на какое-то время воцаряется тишина. Неожиданно заснула за книгой и бабушка.