     |
Литературный фонд журнала "Фома" |
|
 |
|
«Кто является серым кардиналом любого предприятия и знает подноготную всех сотрудников? Да рядовой, казалось бы, программист - ведь так легко проникнуть в душу через компьютер, через прочтение различных чатов и асек», - под аккомпанемент этих философских мыслей Павел взламывал электронный почтовый ящик главного бухгалтера сети магазинов «Ритгер».
Глаза его победно блеснули - все, через пару-тройку недель у него будет достаточно улик, чтобы устроить веселую жизнь в этом оазисе благополучия. Уже месяц он работал системным администратором в головном офисе преуспевающей мебельной компании и кое-что выяснил про валютные махинации здесь. «Еще одна «черная дыра» в государственной экономике», - сделал он неутешительный вывод и скопировал секретные столбики цифр в свою директорию.
Откинувшись в кресле, Павел скрестил руки за головой и проводил взглядом двоих из руководящего звена. Хм, всесильный директор панически неуверен в себе и зарегистрирован на сайте знакомств «Missing Hearts». А главный менеджер пиар-отдела - холеная карьеристка, «верная супруга и добродетельная мать», страдает от неразделенной любви к курьеру-студенту. Однако это бесполезная лирика в его деле. «Боюсь, что они прочувствуют благостность лозунга «Заплатите налоги и живите спокойно» уже в другом, менее уютном месте», - подумал он без тени сочувствия, выключил компьютер и, распрощавшись с коллегами, вышел в душный июньский вечер.
Он прошел метров сто, свернул за угол строящегося особняка и приблизился к темно-синей Audi. Сев в машину, он четко произнес: «Смирнов» (в салоне был голосовой набор телефонного номера). Трубку взяли после первого же гудка:
- Приемная, Смирнов слушает.
- Это Зарев. Здравствуй, Данила Петрович. Ты случайно не забыл, какой сегодня день недели? Так я напомню - понедельник. Где отчет о Марине, где фотография? - голос Павла звучал ровно и спокойно, но на том конце провода раздалось нервное покашливание.
- Извините, Павел Алексеевич, у меня компьютер вырубился сегодня. Завтра утром все материалы будут у вас.
- Только не говори мне, Данила Петрович, что компьютеры сломались во всем Министерстве внутренних дел. Ладно, чтоб такое в последний раз. Звони, если что-то экстраординарное выяснишь.
Отбой. Павел вырулил на Садовое кольцо. Погруженный в свои мысли, он несколько превысил скорость и расплата не заставила себя долго ждать - махнув полосатым жезлом, к нему неспешно направился усатый гаишник. Лениво козырнув, он нагнулся к открытому окну и произнес сакраментальное:
- Нарушаете правила. Документики.
Павел достал из кармана пиджака синюю корочку. Гаишник раскрыл ее и, увидев государственный триколор, удостоверяющий личность майора ФСБ Павла Зарева, козырнул уже более почтительно, отпустив нарушителя с миром.
***
Он свернул с кольца на Спиридоновку и поехал медленнее - быстрое движение в тихом центре запрещено. Вдруг он обратил внимание на странную фигуру около дерева. Она стояла, тяжело опершись о ствол дерева, словно цепляясь за последнюю опору. Пьяный? Подъехав поближе, Павел увидел, что это пенсионер лет семидесяти. Он наклонился вперед и, казалось, с трудом дышал, прижимая ладонь к груди. Павел выскочил из машины.
- Что с вами? - подбежал он к старику. Дед поднял на Павла глаза - словно небо на него посмотрело, столько глубины и отрешенности было этом взгляде. Вообще старик выглядел очень благообразно - умное лицо, довольно длинная бородка, одет чисто и опрятно.
- Да, - ответил он слабым хрипловатым голосом и оперся на протянутую Павлом руку, - сердце что-то прихватило.
Павел бросился к машине, быстро нашел нитроглицерин и вернулся к несчастному, сунув ему в рот белую горошину. Через минуту старик распрямился и повеселел.
- Ох, отпустило… - старик облегченно вздохнул. - Сынок, мне тебя Бог послал. - Павел махнул рукой.
- Может, отвезти вас в больницу? Здесь Склиф недалеко…
- Нет-нет-нет, - горячо запротестовал старик, - ненавижу больницы. А старость, она ведь не лечится…
- Давайте подвезу вас хотя бы. Куда вы шли?
- Не откажусь, - охотно отозвался дед и с помощью Павла сел в Audi. - Мне бы на Пречистенку, к Храму Христа Спасителя.
- О, нам по пути, - Павел повернул ключ зажигания. - Мне надо в ресторан «Вильям Басс», это там неподалеку. Как вас зовут, кстати?
- Павел, отец Павел, - отозвался старик.
- О, да мы тезки, - довольно равнодушно отреагировал Павел. У него не было желания поддерживать разговор. Его одолевали воспоминания. Никитские ворота. «Вот здесь зимой Маришка поскользнулась, когда мы гуляли по бульвару, а я ее поддержал и обнял в первый раз. И поцеловал…»
Старик тем временем пристально смотрел на него. Четкий профиль, жесткая линия, губ, темные холодные глаза. Красивое бледное лицо молодого мужчины портила лишь тень какой-то беспощадности. Павел почувствовал на себе взгляд случайного пассажира и удивленно посмотрел на него.
- Что такое?
Дед промолчал. Зарев внимательно вгляделся в лицо старика.
- Кажется, я вас где-то видел, отец Павел. Вы случайно не совершали каких-нибудь правонарушений? Может быть, попадали в какие-нибудь опасные переделки? С законом у вас проблем никогда не было?
Старик отрицательно покачал головой и усмехнулся в усы. Павел был удивлен - неужели это тот немощный дед, который минут 15 назад с жизнью расставался? Теперь он выглядел довольно бодрым и во взгляде его читалась скрытая властность. Потом старик сказал:
- Всякое, конечно, случалось в моей жизни, и в передряги попадал, и убить меня пытались неоднократно, но тогда тебя еще на свете не было, так что ты не мог меня помнить по своей службе.
- Откуда вы взяли про мою службу? - Павел недоуменно приподнял брови.
- А воина всегда видно по лицу, да и оружие у тебя на поясе.
- Дедушка, да вам с такой проницательностью в органах работать надо. Или детективы писать.
- Просто я достаточно пожил на свете и кое-что понял.
- Да? Интересно, что же? - Павел настроился слушать долгие рассказы о Великой Отечественной войне и о том, какой раньше порядок во всем был. Однако старик продолжал удивлять его:
- Самое главное и для молодых очень актуальное - то, что любовь никогда не перестает. Правда, они забывают, что она не превозносится и милосердствует.
- Э, дед, этим мне голову морочить бесполезно, - сказал Павел с насмешкой, - я знаю, вы Библию цитируете. У меня дядя - тоже поп, так что я слышал эти красивые словеса. Чушь все. Разве кто-то жертвует собой ради любви? Помогает другому жить? Понимает, как себя? В реальности такого нет.
- Слушаю тебя и узнаю себя в юности. Я тоже был таким же горячным, свято убежденным в своей правоте. Но потом все стало по-другому.
- Ерунда. Мне дядя тоже твердит, что придет время, и я буду сильнее его верить, но это глупо, - Павел усмехнулся.
- О, думаю, ты скоро изменишь свое мнение. Вот увидишь, твоя любовь спасет по крайней мере сотню людей.
- Я никого не люблю, кроме сына и матери, и верю только в себя, - лицо Павла приняло прежнее непроницаемое выражение. - И вообще, считаю весь этот разговор нецелесообразным. Ну вот и храм. - Павел вышел из машины, открыл дверь и помог деду выйти.
- Спасибо тебе за доброту, сынок. Если у тебя будет какое-то затруднение в жизни, ты обращайся.
Павел снисходительно посмотрел на старика.
- И как обращаться?
- Просто вспомни меня и скажи: «Помоги, отец Павел». Счастливо тебе.
Павел посмотрел вслед старику, поднимавшемуся по ступеням к белоснежной твердыне. «Совсем дед из ума выжил», - подумалось ему.
***
Приглушенный свет, винтовые лестницы, тонкие ковры бордово-бежевых тонов, вышколенные официанты… В респектабельном ирландском ресторане «Вильям Басс» всегда царила приятная атмосфера, располагающая к доверительным разговорам и романтичным признаниям. Однако Павел ничего не чувствовал, глядя в изумрудно-зеленые глаза Валерии. Да, он бесстрастно отмечал, что ненормированные рабочие дни на Лубянке нисколько не отражаются на ее эффектной внешности. Осанка княгини, атласный костюм малахитового цвета подчеркивает гибкую грациозную фигуру и оттеняет природную смуглость кожи.
- Павел, ты сегодня очень молчалив, - Валерия ласково коснулась его руки, - хотя я знаю, что от тебя не дождешься бурного выражения эмоций… Кто же может покорить твое сердце? - добавила она шутливо. - Но я не сдамся, - она улыбнулась, слегка приподняв подбородок.
- У женщин есть для нашего завоевания неисчерпаемый арсенал средств. Красота, ум, очарование и слабость - и мы уже у ног ваших, - сказал он. - Но я - не лучший трофей. Вдовец с пятилетним сыном и отвратительным характером, непостоянный, вечно занятой и скучный.
- А почему, по-твоему, женщины сходили с ума по Джеймсу Бонду? Ответ прост - он был настоящим мужчиной, и за это ему все прощалось. К тому же супермену положено иметь подругу - неотразимую роковую красавицу, смелую и опасную, - произнесла она с легкой иронией и поднесла к губам бокал шампанского. - Неужели ли в твоем окружении нет достойной кандидатуры?
- Милая Валерия, мне уже давно кажется…
- Нет, я пошутила, - она поспешно прервала Павла, уловив в его голосе опасные нотки, которых давно боялась. - Ты расскажи мне лучше о своей поездке в Моздок, говорят, тебя собираются представить к награде…
… Визит в ресторан закончился, как обычно: в квартире Павла «для встреч». Прохладный ветерок колыхал занавески, комнату освещал только отблеск уличных фонарей, в углу чернели контуры большой кровати. Павел смотрел в потолок, а на его плече спала Валерия. Он чувствовал терпкий аромат ее дорогих духов, и душу его наполняло отчаяние вперемежку с равнодушием. Он хотел совсем иного финала этого вечера, но почему-то уступил настойчивым чарам Валерии. И внезапное страстное желание видеть и обнимать совсем другую женщину заставило его стиснуть зубы. На Павла нахлынули горькие воспоминания.
***
Накануне ноябрьских праздников настроение у него совсем испортилось. Он расстался с очередной возлюбленной, потому что она довольно быстро надоела ему. Валерия давно пыталась возобновить старые отношения, но затянувшийся служебный роман его не привлекал. Снова замаячила перспектива пустоты, мучительной черной пустоты, которую он тщетно пытался заполнить после смерти жены. Вроде два года прошло, но ничего не помогало - ни сын, ни друзья, ни женщины. Он мрачно смотрел на монитор, выстукивая доклад о ликвидации преступной группировки министру внутренних дел.
Вдруг внизу экрана загорелось синенькая полосочка ISQ - пришло новое сообщение. Оно гласило: «Добрый вечер, ваша светлость». К Павлу, хоть и обладавшему звучным ником «Граф», так никто никогда не обращался. Ник посетительницы - «Марго» ничего ему не говорил. И, в лучших традициях джентльменского поведения, он поинтересовался: «Кто вы, прекрасная незнакомка?» «Королева я, - с неподдельным достоинством ответила Марго, - неужели вам мое имя ничего не говорит? Надеюсь, вас не ослепил блеск моей диадемы?» Он представился «просто юристом», а она работала журналистом в одном глянцевом журнале. Так, слово за слово, и завязалось самое удивительное в его жизни знакомство.
Павел попросил ее прислать свою фотографию, на что она довольно настырно ответила: «Сначала вы, а потом я». Он вскипел и отписал пару гневных фраз о бескорыстии и вежливости, но они, видимо, не произвели должного впечатления. Однако это было ново. Вероятно, он понравился Марго, потому что она в ответ прислала свой снимок. Его тоже не оставила равнодушным ее особая прелесть, проскальзывавшая то ли то ли в характерном разлете черных бровей, то ли в странном сочетании улыбчивых губ и легкой прохлады во взгляде. Павел сразу же предложил встретиться, однако получил мягкий отказ: «К чему спешка?» Он снова разозлился, но быстро остыл - «девушка с характером» заинтриговала его.
… Две недели спустя в Госдуме его остановил генерал ФСБ Изотов: «Зарев, куда летишь? В упор не видишь начальство. Я тебя не узнаю. Что за непонятный блеск в глазах?» Павел отшутился и скрылся в толпе депутатов, спеша поскорее разделаться с делами и вернуться к компьютеру, чтобы продолжить разговор с Мариной (так звали Марго по-настоящему). Она очаровала его тем, что не трепетала и не благоговела перед ним, шутила, спорила… и искренне радовалась каждому его появлению. Они обсудили разнообразнейшие темы - от взаимоотношений в семье до «что-то холодно сегодня в офисе. Пойду-ка поищу чайник». Правда, один раз они чуть серьезно не поссорились: Павел резко высказался о православии: он считал церковную жизнь полным бредом, поскольку жена его умерла, «несмотря на то, что за нее весь храм свечками уставили». А Марина сказала, что не позволит в таком тоне говорить о подобных вещах. Павел поспешил извиниться и добавил: «Марин, ну хватит тебе обижаться, давай сегодня увидимся наконец…» Помедлив минут пять, она ответила: «ОК».
… Они встретились в уютном кафе «Шоколадница». Павла поразило в Марине необычное сочетание женской притягательности с холодноватым умом, ироничности слов с ласковыми теплыми интонациями. На 25 лет она явно не тянула. Павел немного терялся, хотя и не подавал вида, перед ее начитанностью и старался не слишком откровенно любоваться ее изумительной фигурой. «Марин, я что-то не пойму. Ты такая красивая и до сих пор не замужем. Почему?» «Я скажу, но только после того, как ты объяснишь, почему у тебя глаза карие?» - ответила она в тон ему. Тема растворилась в осенних сумерках, которые постепенно окутывали Старый Арбат. «Проводив Марину до дома, Павел возвращался к себе, прислушиваясь к новому чувству удивительного восхищения и несвойственной ему робости.
***
Декабрь - не совсем сезон для пылких чувств, но Павел, кажется, решил изменить стереотип. «Доброе утро, моя принцесса!» - так он приветствовал каждый день Марину. Она отвечала, сдобрив свои слова изрядным количеством смайликов: «Привет, мой дорогой рыцарь». Он присылал ей роскошные букеты роз, старался развеселить ее, когда она грустила, приглашал в театры, кино и рестораны, встречал и провожал с работы на машине. Конечно, он был сторонником более активных действий, но сейчас боялся спугнуть редкую птицу.
Однажды они смотрели в кино скучнейший, на взгляд Павла, фильм «Как важно быть серьезным». Это был выбор Марины. «Я лучше посплю», - сказал он и положил ей голову на плечо, обняв ее одной рукой. «Паша, - шепнула она ему, - в следующий раз мы пойдем на тот фильм, который нравится тебе». Он промолчал, потому что испытывал бесконечное наслаждение - от того, что она так близко, и можно незаметно коснуться губами ее плеча, а ее волосы щекочут его щеку. Мобильник на его поясе, поставленный в режим «виброзвонок», разрывался от входящих, но ему было все равно… После кино они долго гуляли, болтали… и целовались, целовались, целовались. А последовавшая за этим бессонная мучительная ночь заставила его принять решение.
Павел прекрасно помнил переписку следующего утра.
«Моя принцесса, давай вместе встретим Новый год. Ожидается шикарная программа - казино, банкет, елка в лесу. Три дня будем веселиться».
«Все это интересно, - ответила она, - но в качестве кого я поеду?»
«Моей подруги».
«Хм, и где же я буду ночевать?»
«Где пожелаешь, красавица».
«Думаю, твои друзья не поймут нас, если мы будем спать в разных комнатах».
«Тебя это не должно волновать. Впрочем, не понимаю, что плохого, чтобы провести ночь вместе с любимым человеком? Неужели у тебя такого не случалось?»
«У меня всегда были строгие взгляды».
«Похвально. А как же заповедь «возлюби ближнего своего»?
«Любопытно. Сначала «возлюби», а потом отправляйся домой, если что не так? Нет, участь любовницы не для меня».
«А если человек не может жениться немедленно, неужели нельзя пойти ему навстречу? Я, например, не против брака в перспективе, но у меня есть сын, который должен привыкнуть к новому человеку?»
«Я не хочу быть «сожительницей», ведь так это у вас, юристов, называется?»
«Да, на юридическом языке это называется так. Но я бы считал такую женщину своей женой».
«А если мальчик и «жена» не поладят, папа выставит ее за дверь?»
«Ну зачем забегать вперед. Значит, основное препятствие для тебя - это религиозный запрет?»
«Частично да - я никогда себя не прощу, и это отравит любое счастье. Кроме того, я не хочу быть игрушкой, которую можно выбросить, если она не понравится. У меня одно сердце, и я не могу им рисковать».
«Игрушка??? А если тебя любят, о тебе мечтают, хотят всю жизнь провести рядом!!!»
«Пусть этот человек поищет себе кого-нибудь посговорчивей».
«Значит, ты отказываешься отметить со мной на Новый год?»
«Если без ночевки, то почему нет».
«Ладно, забудем о моем предложении...»
При осаде своей непокорной крепости Павел решил выбрать тактику измора. Редкие встречи, холодные разговоры, обидный «братский» поцелуй на прощание. Марина терпела и делала вид, что ничего особенного не происходит. Ради того, чтобы просто быть рядом с ним и видеть его. Павел знал, как много он значит для нее, но заставлял себя быть жестоким, утешаясь мыслью, что возместит все нежностью и заботой. Тогда, когда она примет его условия.
Однако последняя «мера воздействия» дала непредвиденный результат. На Новый год Павел укатил с сыном на дачу, а Марине прислал шикарный букет белоснежных роз, пакет с подарками и письмо с пожеланием встретить свое счастье. Когда он вернулся после Рождества, то его ждал ответ. «Ты мог бы просто сказать, что хочешь расстаться со мной. Незачем было устраивать мелодраматические прощания с цветами и подарками. Забери их, мне они не пригодятся… Радуйся, тебе удалось ранить меня».
«Какая ужасная ошибка!» - кольнула его в сердце мысль, и рука непроизвольно потянулась к телефону: надо было срочно переубедить Марину, объяснить ей все! Однако он был задет язвительным тоном послания - она ведь сама все неправильно поняла, он просто поздравил ее. «Нет, это судьба. Зачем возобновлять эти неестественные отношения, которые никогда ничем не закончатся? Даже если я женюсь на ней, у православных четыре больших поста, один сорокадневный Великий чего стоит! Это значит, что супружеские отношения запрещены. И что же, мне все время «бичевать плоть» ледяным душем? Сходить с ума от желания рядом с благочестивым ангелом?» Так два месяца полного воздержания поставили точку в возвышенном романе.
… Первое время ему, конечно, не хватало дивного тепла искреннего чувства, но потом все вернулась в прежнее русло. Валерия всегда принимала его таким, какой он есть, и ничего не требовала. Пули облетали его стороной на опасных заданиях. Сын и мама здоровы. И все же в пестром водовороте событий Павел не забывал о Марине и держал руку на пульсе ее жизни. Он поручил своему подчиненному наблюдать за ней, благо современная техника позволяла. Павлу было просто необходимо знать, что она где-то ходит по той же земле, что и он.
***
Вот уже полгода капитан Смирнов, по поручению майора Зарева, следил за журналисткой Мариной Майковой. Это было самое скучное и непонятное задание в его практике. Объект наблюдения вела аскетический по нынешним временам образ жизни: дом, работа, редкие встречи с друзьями, курсы английского по понедельникам и средам, храм по воскресеньям. Много плакала в январе, потому что кто-то ее бросил. У нее не было никакого бойфренда. То есть иногда ее кто-нибудь провожал домой, но больше в ее жизни не появлялся. Примерно таково было содержание его еженедельных письменных отчетов, которые он отправлял Зареву.
Нетрудно было догадаться, что Майкова - бывшая пассия его шефа, поскольку имя «Паша» довольно часто фигурировало в ее телефонных разговорах. Капитан смотрел на фотографии, которые он был обязан прилагать к докладам, и не понимал, чем она могла прельстить Зарева. Ну, своенравное личико, стройненькая, зато глаза очень усталые. Без огонька. А майора, которого в родном подразделении называли Джеймсом Бондом за бесстрашие, несгибаемую волю и успех у женщин, всегда окружало восхищение куда более прекрасных особ.
Но почему Зарев с маниакальным упорством требует отчеты каждый понедельник? Где бы он ни был - на совещании ли Департамента экономической безопасности, который он возглавлял, на освобождении ли заложников в Чечне, за границей по особым поручениям - доклад о Марине в электронном виде должен у него быть, несмотря ни на что. Может быть, она все-таки замешана в каком-то преступлении?
Поглощенный размышлениями, Данила Петрович отправил очередной доклад по электронной почте. Вернее, ему показалось, что он это сделал. Из-за нажатия неверной клавиши письмо сохранилось в «Черновиках».
***
Все складывается как по нотам: дело о сети магазинов «Ритгер» передано в прокуратуру, со злостных неплательщиков налогов взята подписка о невыезде, сотни тысяч долларов поступят в государственную казну. Однако последнюю неделю Зарева преследовала непонятная тревога, как будто кто-то постоянно смотрит ему в спину. А предчувствие опасности окутывалось мутной пеленой тоски. Не помогло даже вчерашнее шумное застолье у друзей.
Зарев сидел в своем кабинете на Лубянке, опустив голову на сложенные руки. Теперь его ничего не связывает, хотя расставание на повышенных тонах с Валерией, после той ночи, оставило неприятный осадок. Как ни странно, на оскорбление - «жалкий глупец» - он не обиделся. Зачем обманывать себя - он живет от понедельника до понедельника. А разве будет человек в здравом рассудке красть у себя полгода счастья, сознательно обижать и заставлять страдать любимую? Ну пусть она религиозна - у всех свои недостатки, и они найдут компромисс. Главное, просто быть вместе с ней. Всегда. И никто не сможет отнять у него Маришку. Завтра он позвонит ей…
Его слух вдруг поразила неестественная тишина в кабинете. И ощущение, что кто-то стоит сзади. Он резко обернулся и вздрогнул - это была Марина. Все те же пышные волосы до плеч, тонкая шея, спокойная грусть в глазах. На ней - белое льняное платье до пола с широкими рукавами, перехваченными на локтях голубыми лентами. Какой-то старинный славянский фасон…
- Привет, - сказала она буднично и подошла к нему совсем близко. Он продолжал сидеть.
- Здравствуй, - пробормотал он, недоумевая, как ей удалось пройти через охрану. - А почему ты так одета?
- Это свадебный наряд. Я пришла с тобой проститься.
- А мне никто не доложил, что ты замуж выходишь, - с трудом выговорил Павел и порывисто притянул ее к себе, обняв за талию. Марина прижала его голову к своей груди. Павел слышал, как бьется ее сердце, чувствовал ее тело, ощущал металлический холодок ее крестика. Он поднял голову и посмотрел ей в глаза. В их ласковой серой глубине промелькнуло сожаление. Марина погладила его по голове, словно утешая, и сказала:
- Мне пора.
- Нет, не уходи, - он попытался ее удержать, но она высвободилась из его рук.
- Паша, ну кто-то всегда уходит первым, - мягко произнесла она, улыбнувшись одними губами, и направилась к двери.
«Постой!» - хотел крикнуть он, но голос куда-то пропал. Надо догнать ее, но он не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.
На пороге Марина обернулась и сказала негромко, скорее обращаясь к себе:
- Я так и не поняла, почему так любится то, что любви совсем не стоит? - и исчезла в полумраке дверного проема.
Столбняк прошел. Павел вскочил и подбежал к окну, чтобы окликнуть ее. Он увидел, как вдалеке взмыл вверх самолет. Он растерянно следил за его тонким белым следом. Вдруг огненный взрыв озарил все небо… А он сорвался куда-то во мрак, в бездну адского скрежета винтов и вопля, который раздирал сердце на части. Он инстинктивно схватился за что-то, ища опоры, - и раздался грохот.
***
… Павел открыл глаза и не сразу сообразил, где он. Но казенная обстановка родного кабинета, а также разбитый вдребезги факс на полу окончательно вырвали его из плена кошмара. Успокоив прибежавшую на шум секретаршу, Павел открыл электронную почту. Давно наступил вечер понедельника, а он за делами не ознакомился с отчетом. Однако почтовый ящик был пуст. Скрипнув зубами, он набрал номер капитана Смирнова.
- Данила Петрович, я не нашел отчета, - в его пугающе безмятежном голосе зазвучал металл угрозы.
- Павел Алексеевич, сегодня утром материал был отослан! - отрапортовал Смирнов.
- Проверь возврат и черновики.
Через минуту в трубке раздался чуть осевший голос капитана:
- Павел Алексеевич, отчет сохранился в черновиках. Я не знаю, как…
- Данила Петрович, будьте добры, прочитайте доклад вслух, если вас не затруднит, - прервал его раздраженно Зарев.
Смирнов смущенно кашлянул.
- Траектория передвижений Марины не изменилась. Из нового: в телефонном разговоре во вторник она жаловалась подруге, что не может избавиться от этой проклятой любви, и опять плакала. В четверг она получила премию «Золотое перо» за достижения в области журналистики. В пятницу ушла в отпуск. В понедельник она улетает в Испанию…
- Улетает?!! И ты молчал! Ты обязан был позвонить мне! - первый раз за всю десятилетнюю совместную службу Зарев позволил себе повысить голос на подчиненного.
- Разве отлет на отдых - экстраординарное событие? - попробовал возразить капитан.
- Рассуждать будешь в другом месте за невыполнение приказа! Аэропорт, время вылета, номер рейса!!!
- Домодедово, вылет в 20.45, номер рейса JKK2673…
Зарев бросил трубку. Стрелки часов показывали 20.00. Он пронесся вихрем по коридорам, вскочил в машину и… через три минуты застрял в пробке на Лубянской площади. Вечерело. Весело мерцали огоньки в «Детском мире», вокруг текли тысячи чужих жизней, а его мир рушился. Предчувствие чего-то дикого и непоправимого разбило время на колючие искорки ледяного страха, от которого его мысли бросались врассыпную. Даже если бы он оказался сейчас на Каширском шоссе, ведущем к Домодедово, преодолеть 22 километра за полчаса он не сможет. Павел тщетно пытался унять дрожь в пальцах. Что же делать, что же делать…
Вдруг в сознании отчетливо высветились слова: «Если у тебя будет какое-то затруднение - ты обращайся». Он вспомнил строгое лицо старика и невольно подумал: «Отпы Павел, помоги…» И в это мгновение паника улетучилась - к нему вернулась привычная ясность мышления. Ну конечно же! Это единственно возможный выход.
Павел отчеканил:
- Спецназ.
Голосовой набор сработал моментально.
- Дежурная часть, лейтенант Орлов слушает.
- Майор ФСБ Зарев. Поступила информация - в зале ожидания №2 аэропорта Домодедово заложена бомба. Срочно - звонок в службу безопасности аэропорта, оцепление опасной зоны, эвакуация пассажиров и выезд отряда саперов.
- Есть.
В 21.00 Павел был в Домодедово. Отовсюду слышалось монотонное объявление: «Рейс JKK2676, 20.45, Москва-Мадрид, откладывается по техническим причинам». Ярко освещенный аэропорт был наполнен встревоженным гулом, в зале ожидания №1 не протолкнуться из-за наплыва народа. Павел чувствовал, как его душу переполняет облегчение и щемящая благодарность кому-то: «Слава Богу, слава Богу», - машинально повторял он, направляясь прямиком к начальнику оцепления.
Там его ждал сюрприз в виде генерала Изотова с женой и двумя дочками-подростками. Они оказались пассажирами этого рейса. Несостоявшийся отпускник был явно зол. Увидев Зарева, генерал побагровел:
- Зарев! Мне уже доложили о твоей самодеятельности.
- Бдительности, вы хотели сказать, - поправил Зарев.
- Да будет тебе известно, ты зря поставил всех на уши - никакого взрывного устройства не обнаружили!
- К счастью, - невозмутимо отозвался Павел, нетерпеливо ища глазами ту, ради которой на кон была поставлена его карьера.
- Откуда поступили сведения? - генерал еле сдерживался, чтобы не орать при семье.
В эту минуту к ним приблизился директор аэропорта, деловито осведомившись:
- Могу я узнать, кто понесет ответственность за убытки, которые потерпела авиакомпания из-за срыва рейса?
Зарев внезапно ощутил, как у него участился пульс и обострилось восприятие, как случалось иногда в переломные моменты спецопераций.
- Я отвечу на все вопросы после того, как будет проведен техосмотр самолета А320, - твердо произнес он, глядя на директора аэропорта. Тот с заминкой ответил:
- Но самолет прошел техосмотр, предусмотренный правилами, - и, внутренне поежившись от тяжелого повелительного взгляда майора ФСБ, добавил: - Я сейчас отдам распоряжения бортмеханикам Тихомирову и Иванову.
… Через 20 минут бортмеханики вернулись и, подойдя к директору аэропорта, сообщили ему что-то вполголоса. Изотов, почуяв неладное, шагнул к ним:
- Что за тайны?
Директор аэропорта отвел глаза в сторону и сказал сдержанно:
- Прошу вас, пройдемте в кабинет.
Там он аккуратно затворил за собой дверь и, прислонившись к ней, произнес с усилием:
- Такие вещи случаются раз в 10-20 лет… - И, тревожно поглядев на сотрудников ФСБ, прибавил: - Но, будьте уверены, виновные будут наказаны, только, пожалуйста, не придавайте огласке это дело…
- Лев Феликсович, может, нам лучше допросить бортмехаников? - сухо обратился Зарев к Изотову.
- Нет, не стоит, - опередил генерала директор и, вытерев белым платком испарину на лбу, сказал: - Было обнаружено небольшое повреждение в левом лонжероне. Это значит, что самолет через 15 минут после начала рейса не смог бы нормально функционировать и произошла бы катастрофа…
Зарев, внутренне готовый к подобному повороту, все же ощутил мертвенный холодок, змейкой скользнувший по позвоночнику. А вот генерал на минуту задохнулся, с трудом переваривая информацию. Его лицо посерело. Потом он посмотрел на директора и изрыгнул такое длинное и замысловатое ругательство, что тот содрогнулся. Затем Изотов перевел взгляд на Зарева и сказал тихо:
- По гроб жизни твой должник, Паша… Если бы не ты, мои девочки… - голос его дрогнул.
- Это не моя заслуга, Лев Феликсович. Я лучше пойду, меня ждут, - с этими словами Зарев открыл дверь и вышел. Он направился к залу №1, а его мозгу беспрерывно пульсировало предсказание старика: «Твоя любовь спасет сотню людей, сотню людей, сотню…» Павел не мог понять, что с ним происходит - как будто внутри него кто-то громко рыдал. На глаза попалось электронное табло часов - 21.15. Маришки бы уже не было на свете… Если бы не… Горло сжалось.
***
Как найти среди сотен людей одну-единственную? Вот грудной ребенок спит на руках у молодой мамы, а вон там пожилая пара сидит на сумках. «Твоя любовь спасет…» Пропуская вперед женщину с тяжелой тележкой, Павел сделал два шага назад и споткнулся о чей-то рюкзак. Пытаясь сохранить равновесие, он взмахнул рукой и сильно кого-то задел. «А поосторожней нельзя?» - возмущенно воскликнула жертва. Павел резко оглянулся и сердце его подскочило и оборвалось одновременно.
- Это ты… - Марина выронила книжку. В ее глазах отразился испуг, а в интонации зазвенели тысячи слов - недоуменных, растерянных и пронзительно-глубоких. А он думал только о том, какое чудо - ее лицо, ее волосы, ее руки… Вернее, не думал, а просто стоял оторопело, как после темной пещеры в солнечных лучах. Одновременно они нагнулись за книгой и пальцы их соприкоснулись. Марина отдернула руку. Ее губы задрожали, а на глаза навернулись слезы.
- Марин, - начал примирительно Павел, но она отшатнулась от него.
- Нет, я так больше не могу… - пробормотала она и бросилась к выходу. Павел побежал за ней, стараясь не потерять из виду ее фигурку в черных джинсах и синей футболке. Их разделила на минуту большая группа иностранцев и, когда он прорвался сквозь нее, Марина была уже на эскалаторе. Однако, увидев, что он приближается, она поспешила вниз и свернула в какой-то пустынный служебный коридор. Здесь Павел и настиг ее. Он схватил ее за плечи и развернул к себе.
- Марина, - он с трудом переводил дыхание от кросса, - ты должна меня выслушать.
- Руки убери! - пытаясь отдышаться, запальчиво бросила она. Павел послушался, но цепко следил за каждым ее движением, чтобы пресечь попытку к бегству.
- Ты можешь меня спокойно выслушать? - усилием воли он взял себя в руки и постарался скрыть те эмоции, которые его обуревали.
- Ну, как я понимаю, у меня нет выбора. Только стой, где стоишь, - в ее голосе звучал вызов, глаза и щеки пылали.
- Буквально час назад я понял, что не могу без тебя жить…
- Какая честь! - с сарказмом прервала его Марина.
- Я ведь попросил просто послушать меня, неужели это так сложно? - сказал Павел тихо и посмотрел ей прямо в глаза. В его памяти пронеслась гонка по Каширскому шоссе, разговор с бортмеханиками и Изотовым и то, что могло случиться. Что-то в его взгляде заставило ее произнести уже более спокойно:
- Хорошо, я слушаю.
Павел кратко рассказал ей о жутком сне, о вызове спецназа и о роковой неисправности, обнаруженной в лонжероне.
- О Боже, - прошептала она еле слышно, - мы все могли погибнуть… - Глядя в одну точку, она прикрыла рот рукой и замерла.
Павел опустил глаза и случайно посмотрел на обложку книги, которую до сих пор держал в руке. И ахнул - на ней был изображен человек, разительно похожий на того старика, которому он помог на Спиридоновке. Правда, этот помоложе, без седины и в каком-то хитоне. «Жизнь святого апостола Павла» - прочитал он название.
- Марин, - ошеломленно воскликнул он и шагнул к ней, - не поверишь, но не так давно я подвозил этого деда. Как раз он мне сказал, что моя любовь спасет сотню людей.
- Не знаю, кого ты там любишь… - выдавила она сквозь слезы. - Но ты герой… и святые тебе являются…
Павлу послышалась в ее голосе издевка. «Неужели все напрасно?» - пронеслась мысль, и он на мгновение потерял контроль над собой. Схватив одной рукой Марину за локоть, другой он резко прижал ее к себе и поцеловал в губы. Она сводила его с ума, но соленый привкус слез моментально отрезвил его, и он с ужасом осознал грубость и неуместность своего действия.
- Зачем ты это сделал? - беспомощно выдохнула она. - Я же живой человек, со мной нельзя так… Ты появился, как ураган, и так же исчезнешь…
- Прости, прости меня, я поддался порыву, хотел показать тебе, кого я люблю… Неужели ты не понимаешь, что я примчался сюда ради тебя, только из страха потерять тебя! И никакой я не герой…
- Паша, - впервые за весь вечер она назвала его по имени, - это здорово, что ты спас столько жизней. И, наверно, я восхищалась бы тобой…
- Что же тебе мешает? - осторожно поинтересовался Павел, начиная осознавать, что не все потеряно, если она не вырывается из его объятий и говорит с ним без того презрения, которое выводит его из себя.
- Просто все, что связано с тобой, причиняет мне боль. Я не могу видеть людей, похожих на тебя, долгое время я вздрагивала от звука захлопываемой дверцы машины, а от запаха твоей туалетной воды Dupont у меня все внутри переворачивается…
Павел вдруг почувствовал острую жалость.
- Марин, ну прости меня… Я сам себя наказал, потому что без тебя все не так. Мне кажется, - он бережно отвел растрепанную прядь волос с ее щеки и заглянул в ее ясные серые глаза, - что ты еще немного любишь меня. Прошу, дай мне еще возможность все исправить…
- Не может быть… - протянула она потрясенно и коснулась лбом его плеча. Павел ощутил, как неизмеримое тепло счастья, облегчения и надежды наполнило его душу.
- Моя дорогая, - произнес он мягко, - как это ни печально и трудно, но тебе придется снова привыкать ко мне. Потому что мы проведем вместе остаток наших дней…
Не веря своим ушам, Марина оторвалась от любимого плеча, и взгляд ее упал на вход в коридор. Там, тускло освещенный единственной лампочкой, находился невысокий человек и смотрел прямо на них. Павел стоял спиной и не видел ничего. Как будто ледяное эхо отозвалось в каждой ее жилке. Незнакомец вытащил руку из кармана, в ней что-то полированно блеснуло. Не осознавая, что она делает, Марина толкнула Павла в одну сторону, а сама метнулась в другую.
В этот миг между ними просвистела пуля; попав в стену, она отрикошетила в окно, и на пол посыпались осколки. Зареву хватило доли секунды, чтобы оценить ситуацию. «Ложись!» - крикнул он Марине и, вжавшись в стену, молниеносно выхватил табельный пистолет и выстрелил. Однако убийца уже успел отпустить курок вторично. Марине показалось, что ее плечо проткнули насквозь раскаленной спицей. Последнее, что запечатлело ее угасающее сознание, был киллер, рухнувший на пол.
***
- Паша, ну зачем мне этот конвой до работы и обратно? - возмущалась Марина, глядя в зеркало заднего вида, отражавшего сосредоточенные глаза мужа. - На метро быстрее добираться…
- Я не могу позволить, чтобы мою жену толкали всякие… - он подбирал самое цензурное слово из всех, кружившихся у него в голове, - слоны, - наконец решился он на сравнение. - Как плечо? - оторвался он на секунду от дороги и повернул голову к Марине. - Не очень ноет?
- Лучше, чем вчера, - уклончиво ответила она.
- Слушай, Мариш, может, ты вспомнила какие-нибудь его приметы - нос крючком, там, татуировка, особенности фигуры? - с надеждой спросил он.
- Нет, конечно. А иначе ты пол-Москвы пересажаешь, - засмеялась она. - Это глупо - обижаться на издержки общественного транспорта. Ни к чему тебе быть моим шофером.
- Мариш, я всегда сам выбирал себе работу. Уж позволь мне быть твоим шофером, психологом, модельером… Кем пожелаешь! - он подмигнул ей в зеркало.
- Судя по плачевному состоянию «Жизни святого апостола Павла», - она оглянулась на истрепанную, подклеенную скотчем книжку, лежащую на заднем сиденье, - ты собираешься в миссионеры.
- О да! - с важностью отозвался Павел. - Переловим все криминальные элементы, а потом я сколочу команду из МВД и ФСБ, и пойдем мы по святым местам…
Они подъехали в арке, где находилась Маринина редакция. Она открыла было дверцу, но Павел ее остановил:
- А как же традиция?
Марина повернулась к мужу, пытаясь справиться с внезапным волнением, и смело посмотрела в его смеющиеся глаза. Павел бережно обнял ее и приблизил свое лицо к ее губам…
***
Павел увозил с собой на работу нежность и тайну поцелуя жены, и в душе его незаметно воцарился покой теплого и солнечного осеннего дня. Как странно! Три месяца подряд его сжигала жажда мести за ту страшную минуту, когда он увидел кровь на синей футболке Марины, а потом за глубокий шрам чуть пониже ее плеча, который остался от пулевого ранения. Киллер перед смертью выдал имя заказчика - директора компании «Ритгер». Что ж, в его действиях есть логика - ведь бывшему миллионеру светило 10 лет заключения с конфискацией имущества. Но истинный виновник, то есть наводчик, который раскрыл истинный род занятий системного администратора, остался безнаказанным. Валерия продолжала работать в здании на Лубянке, он изредка видел ее и был уверен, что ее явно не радовали эти встречи. Улик против коллеги никаких, но Павел знал наверняка, что утечка информации могла произойти только от нее.
В свете минувших совпадений он старался найти какой-нибудь совет в жизнеописании апостола Павла. Он уже знал наизусть героический путь великого подвижника, но особенно его притягивал эпизод, когда будущему апостолу на пути в Дамаск явился Господь, и бывший яростный гонитель христиан превратился в защитника и неутомимого проповедника христианской веры. И в жизни Зарева тоже была встреча, которая перевернула его жизнь и подарила счастье. Оно оказалось очень простым - просыпаться и засыпать рядом с любимой женой, знать, что сын в детской и с мамой все в порядке. Он до сих пор удивлялся, как Марине удалось так быстро завоевать доверие его мальчика. Так что его переживания по этому поводу были беспочвенны.
Вряд ли тот дед был апостолом Павлом, просто умудренный жизнью человек, но все же… На светофоре он открыл книжку наугад и в глаза ему бросилась фраза, выделенная черным шрифтом. «Любовь не мыслит зла…» Сто раз он ее видел, но она оставалась для него пустым звуком, а сейчас… Зарев поймал себя на мысли, что ему неинтересно сводить счеты с Валерией. В окошко машины постучали. Павел оторвался от текста и увидел усатого гаишника. Ах да! Поток автомобилей тронулся вперед, а его Audi философски стоит на месте. Зарев опустил стекло и услышал знакомое:
- Нарушаете правила. Документики…
© Марина Макунина
© Фома-центр, 2003
Все материалы, размещенные на
данном сайте, защищены законом РФ
об авторском праве. Использование
фотографий, рисунков, текстов или
их фрагментов без письменного
согласия администраторов и авторов
запрещено.
